Историко-социальный контекст жизни является матрицей развития индивида в системе социальных отношений. Образ жизни в социально-историческом аспекте – это комплекс типичных для конкретной общественной формации, группы или индивида разновидностей жизнедеятельности, рассматриваемых в едином ключе с условиями жизни группы или данного индивида. Образ жизни структурирован по следующему принципу:
- сложившиеся типы конкретных исторических социальных отношений;
- виды жизнедеятельности, реализующие эти отношения;
- персонифицированные социальные отношения, воплотившиеся в формах общения;
- механизмы социализации: организующие, закрепляющие и способствующие воспроизведению ведущих черт образа жизни. В эту категорию входят система воспитания, средства и приёмы психологического и идеологического воздействия, культурные традиции, обычаи, обрядово-ритуальные действия, формы этикета, принятые игры, системы руководства и регулирования.
Элементы структуры, перечисленные выше, находясь во взаимосвязи, оказывают воздействие при формировании духовного мира людей, содействуют как в накоплении социальных и эмоциональных эмпирических компонентов, так и в передаче их следующим поколениям.
Л.С. Выготский для описания подобной совокупности предложил понятие «социальной ситуации развития», подчеркнув, что среду нельзя называть «фактором», являющимся детерминантой поведения индивида. Среда – это условие, при котором возможно осуществление деятельности и источник для реализации и развития личности. И без этих условий, равно как и без индивидуальных свойств человека, не представляется возможным сложнейший процесс построения личности. В качестве материала для строительства личности выступают социальные отношения, которые застал индивид, родившись на свет. Значит, психологический пол личности формируется при «врастании ребёнка в культуру», включении в цивилизацию, развития, происходящего на условиях динамических изменений органического типа. Культурное развитие постепенно накладывается на процесс созревания, роста, органического развития детей, образуя с ребёнком единое целое. Отделение одних процессов от других можно произвести, только абстрагируясь.
Как объективная данность в мире, окружающем человека, есть особенное социальное измерение. Оно создано кумулятивной деятельностью всего человечества, А. Н. Леонтьев называл это измерение «полем значений», и каждый индивид обнаруживает его как внешнее, существующее без его включённости. Поле значений воспринимается и усваивается как нечто, входящее в образ мира индивида. При осуществлении многообразных видов деятельности, человек так или иначе вынужден вступать в социальные по природе отношения, которые и «связывают в узлы» пересекающиеся разнородные деятельности субъекта. Эти узловые моменты, выстраиваемые в иерархические структуры, и организуют «центр личности» (или «Я»-образ). Таким образом, центр личности располагается не в самом индивиде, в его таинственном внутреннем мире, а в его бытийности. Пространство человека, называемое социальным, выглядит настолько естественным, что замечать его существование начинают, только когда оказываются в ином социо-культурном окружении, принимают другой образ жизни, получая возможность сравнивать и видеть различия в образе мира у представителей других культур. Эти различия выражаются в самосознании этноса, шкале ценностей и других категориях. По А.Н. Леоньеву, опиравшемуся на идеи Ф. Энгельса, труд как человеческая деятельность, вернее его специфика, отличающая её от деятельности представителей животного мира, является процессом, опосредованным орудиями и опосредованным общественным характером. Вычленив действия, ставшие основой возможности разделения труда (то есть общественного опосредования), человек совершил качественный скачок в развитии собственной деятельности.
Одной из древнейших форм разделения труда у людей является разделение деятельности между полами. Эту дифференциацию люди воспринимают как естественную, нерушимую и вечную. Ещё древнегреческий писатель и историк Ксенофонт, живший в V веке до нашей эры, отмечал, что природа обоих полов приспособлена богом с самого рождения к разным назначениям: природа женщин создана для домашней работы и забот, а природа мужчин – для внешних, то есть для трудов вне границ дома. Ксенофонт писал, что душа и тело мужчины устроена богом так, что он приспособлен переносить жар и холод, военные походы и путешествия, и потому ему назначены труды вне дома. У женщин же тело меньше способно к внешним трудностям, что и стало причиной назначения им домашних забот. Адепты неустранимости и универсальности модели деления труда по половому признаку (так как, по их убеждению она основана на естественной взаимной дополнительности полов) утверждают: несмотря на вовлечённость женщин в трудовую общественную жизнь, роль её продолжает уходить корнями во внутреннее пространство семьи и семейные дела. В семье женщина исполняет роль жены, матери и хозяйки домашнего очага. Роль взрослых мужчин уходит корнями мире профессиональной реализации, в их работе, что обусловило функции мужчины в семье – он чаще всего выступает в роли обеспечивающего средства к существованию семьи и её статуса.
Сторонники теории взаимной дополнительности ролей мужчин и женщин в качестве подтверждения приводят доводы, что ролевая дифференциация по этому типу довольно широко представлена в обществах совершенно непохожего устройства. «Экспрессивность» ролей, выполняемых женщинами, и «инструментальность» мужских ролей подтверждают и данные дифференциальной психологии. Согласно проведённым исследованиям, для женщин в большей степени характерны субъективность и чувствительность в отношении человеческих взаимоотношений и их мотивов, большая выраженность художественных интересов, а мужчинам свойственно тяготение к предметной деятельности, занимаясь которой они могут преодолевать физические трудности либо разрабатывать абстрактные идеи. Биологическая детерминированность материнских функций женщины, практически не зависящих от социальных условий, объясняет особое её положение в структуре семейных отношений.
Пример примитивных обществ показывает, что деление труда по межполовому критерию определено конкретными физиологическими особенностями. Женщина (её организм) зависима от связанных с деторождением биологических функций, одновременно она находится в социальной зависимости в связи с вынужденной тесной связью с детьми в период грудного вскармливания и ограничением в возможности реализоваться локализованным домашним кругом и сугубо женской деятельностью. Однако при более глубоком анализе результатов исследований этнопсихологии выясняется, что нормативы разделения труда по половой принадлежности и понятие о функциях матери не во всех сообществах людей одинаковы.
Нередко градация занятий по признаку пола в людских сообществах не только дифференцированность социальной функции, но и иерархическую лестницу, многослойную структуру, упорядочивающую виды деятельности и ранжирующую членов общества, осуществляющих их. Характер взаимоотношений в социуме в меньшей степени зависит от специфики в разделении обязанностей на мужские и женские, и в большей – от распределения властных полномочий, признания в обществе, от престижа и весомости мужской или женской деятельности. В этом отражается переплетение общественных структурных факторов с символикой культуры: практически у всех этносов явления, данные извне, неподконтрольные, «природные» оцениваются менее высоким баллом, нежели артефакты культуры, разновидности деятельности и события, создаваемые при непосредственном участии или контролируемые человеком. Во многих культурных традициях женскому началу отводится место ближе к природе, чем к культуре, поэтому мужское начало оказывается поставленным выше женского.
Обращаясь к классикам (в частности, к работам Ф. Энгельса), надо отметить, что разделение труда по половому признаку рассматривалось не как природное, а как общественно-экономическое явление, и исторический факт порабощения мужским полом женского Энгельс подчёркивал особо. Однако указывал, что деление труда между полами было обусловлено не социальным положением женщин, а иными причинами.
Этнографические исследования из области кросс-культурной психологии подтверждают, что дифференцировка деятельности на мужскую/женскую и характер отношений между ними находится в прямой связи с особенностями хозяйственной деятельности всего общества. Например, в обществе с преобладанием таких занятий, как охота и собирательство предполагается монополизация мужчинами охоты на крупных животных; при земледельческом виде устройства общества мужчины получают преимущество на право распределения и расчистки земельных участков. Если бы полового распределения не производилось, то при отсутствии монополии на охотничьи занятия, связанные с удалением далеко от дома и возникающими в связи с этим трудностями, женщины, получившие право участвовать в «большой охоте» должны были бы брать с собой детей и, следовательно, пищу для них и для себя. А это существенно бы затрудняло и замедляло сам процесс охоты. В то же время в тех сообществах, где охота не связана с дальними перемещениями, женщины наравне с мужчинами участвуют в деятельности по добыванию пищи охотой и, надо признать, не менее успешны. Как и охота, приоритет мужчин при расчистке земли также связан не только с обладанием физической мощью для выполнения трудоёмкой работы. Как правило, новые осваиваемые земли располагаются в пограничной зоне племенных территорий, что обязывает осуществлять защиту земли от вторжений. А война в подавляющем большинстве сообществ – прерогатива мужской части населения. С одной стороны, мужчины обладают большей физической силой и сноровкой, они более агрессивны. С другой стороны, для популяции потеря процента мужского населения менее тяжела, чем потеря женщин.
У ряда историков-этнографов, занимающихся изучением первобытных обществ, сложилось обоснованное мнение, что в разделение труда по принципу пола в историческом контексте всегда существуют закономерности, связанные с формацией и стадиями развития общества. Деление занятий по признаку пола возраста, существовавшее в ранне-родовых общинах, не основывалось на отношениях доминирования/подчинения. Стратифицированности и иерархичности по признаку пола ещё не сложилось. И мужская, и женская часть общины, специализируясь в разных сферах деятельности, тем не менее, выполняла одинаково важную для общества, полезную и уважаемую другими членами общины работу. Кроме того, организация рода как матрилинейного в сочетании с ролью женского труда в общехозяйственной сфере жизни, придавала женщине довольно высокий общественный статус. Возникновение угнетения женщин в социальном плане и понижение их статуса в сравнении с мужчинами, относящими себя к высшей категории, историки связывают с установлением патриархальных традиций, появлением частной собственности и системами её наследования.
Взаимоотношения мужчин и женщин не детерминированы одной системой (угнетением одного пола другим или производные социально-биологических взаимодействий). Модели стратификации полов, в которых мужчины занимают внешне главенствующие позиции, а женщинам отводится роль зависимых и подчинённых членов общества, часто оказываются только визуализованными схемами традиционной дифференциации, в то время как деление в микросоциуме (домашней сфере) может быть градуировано гораздо тоньше, чем в публичной сфере. При патриархальном устройстве общества сфера публичности обычно отводится мужчинам, женское участие в этом сегменте жизни крайне ограничено, с чем и связано впечатление об их полном бесправии. Но параллельно существующая домашняя сфера может быть целиком и полностью привилегией женщины с не менее монополизированным с её стороны правом принятия решений и игнорированием мнения мужчины. Изучение аспектов семиотики повседневных поведенческих реакций показывает наличие специфической роли женщин в структурированной социальной группе. Мужской тип управления – ядерный, из центральной точки к периферическим областям; женская же модель управляющих воздействия обратная – от периферии к центральной точке. Общественное управление в группе осуществляется и женщинами и мужчинами, но управленческие каналы разнонаправлены.
На основе вышесказанного можно сделать вывод, что наряду с диморфизмом пола, общие закономерности которого работают в биологии, существует ещё и обусловленность индивидуальных характерологических особенностей женщин и мужчин в социуме дифференцированием деятельности в производстве и общественной сфере. Разница в построении социальном статусе и стратифицированных половых структурах может наблюдаться не только при различающихся общественных устройствах и в разных историко-социальных формациях, но и в границах одного общества, проявляясь в разных сегментах жизни. Константными эти особенности становятся, проходя через призму традиций и обычаев, религиозных взглядов, стилей воспитания, то есть, включаясь в систему культурно-исторического багажа этноса или народа.
Традиции и обычаи, предполагающие мифологичность мышления и повторяемость событийного ряда по определённому сценарию и устойчивую систему социо-культурного наследования, обеспечивают преемственность в ходе развития общества и обусловливают усвоение каждым членом социума историко-культурного опыта. Обычаи и традиции выполняют в обществе определённые функции, являясь стабилизирующим фактором утвердившихся социальных взаимоотношений и осуществляя воспроизведение моделей отношений новыми поколениями. Разница между традициями и обычаями в путях, которыми осуществляются возложенные на них функции:
- Обычай включает стереотипные ситуационные сценарии, они просты и повторяются по заданному алгоритму. Обычаи – это своеобразные стандарты действия, передающиеся следующим поколениям. Они объясняют, как поступать в конкретной ситуации, и не предусматривают оценочности и не предъявляют к индивиду требований с точки зрения духовности.
- Традиция, наоборот, напрямую обращается к духовным сферам человеческого бытия. Традиции не диктуют поступков и не регламентируют отношения непосредственно, они формируют духовные качества и направленность поведения, которые необходимы для реализации этих отношений.
Обычаи и традиции в культуре выступают в единстве, так как их общая задача – сохранить необходимый для воплощения потребностей общества уровень культуры взаимоотношений между людьми, что обеспечивает единение функционала духовности и образа жизни членов общества, тем самым подготавливая фундамент для шагов вперёд – новых культурных явлений.
Интересны выводы исследователей этнокультурных сред И.И. Лунина и Г.В. Старовойтовой, которые изучая регуляцию поло-ролевого поведения, отмечали её дуальный характер. Первый постулат – культуры отличаются степенью репрессивности – пермиссивности регулирования поведения индивида и по содержанию моделей маскулинности/феминности. Поведение и психические особенности мужчин и женщин в значительной степени формируются под влиянием существующих стереотипных конструкций. Второй постулат – комплекс стереотипов обусловлен не только самобытностью этно-культурных традиций общества, породившего эти представления, но и исторической фазой развития социума, урбанистическими тенденциями и другими внешними факторами.
Общество не статичная единица, оно постоянно развивается, и как отражение динамики существенно меняется современная система дифференцирования половых ролей. Исчезла былая жёсткость в разделении труда и обязанностей, круг занятий, характеризующихся как сугубо мужские или сугубо женские, намного сузился. В семье и в профессиональной сфере взаимоотношения мужчин и женщин в большинстве случаев строятся на принципах равноправия. Появилось множество социальных ролей и занятий, нивелированных по признаку пола. Объединение мужчин и женщин в процессе обучения и общей трудовой деятельности способствует стиранию некоторых общепризнанных границ и различий в нормативах поведения и психологических чертах.
Таким образом, можно говорить о появлении в современном обществе проблемы усвоения женских и мужских социальных ролей.
В одной из работ российские исследователи Ю.Е. Алёшина и А.С. Волович отметили, что акцент в воспитании детей в рамках современных школ стоит в большинстве своём на активизации традиционных женских качеств: ориентированность на других, аффилиативная мотивация, экспрессия в общении и поведении. Требуемая от школьников общественная активность предполагает умение устанавливать и поддерживать обширные контакты с окружающими, а это соотносится именно с женскими стереотипами поведения. Такой подход во многом объясняет повышенную активность девочек-школьниц, в сравнении с мальчиками. Школьная ситуация приводит к искажению в формировании различий между полами: девочки вырастают инициативными, общительные, склонные к доминированию, а мальчики представляют собой пассивный, легко подчиняемый контингент. Социализация поло-ролевых установок в современном исполнении отечественного общества становится парадоксальной идеей, предлагая мальчикам проявлять активность внесоциальную или оставаться пассивными, а девочек заставляя быть доминантными и гиперактивными. Хотя, учитывая ригидность в перестроении общественных устоев в целом, им всем предстоит жить в социальных группах, сохраняющих традиционные стандарты поло-ролевого поведения.
Провозглашение социального равноправия мужчин и женщин – это палка о двух концах. Ориентация на равенство полов сегодня приводит к тому, что ведётся подготовка мужчины и женщины к сходному пути, и вне зависимости от пола, одобряется получение образования и обязательное трудоустройство с последующей работой. В то время как основной для женщины в прошлом институт семьи получает факультативное значение и выступает в качестве параллельной, а чаще дополнительной сферы реализации. С другой стороны, выявляется противоречивость этой установки, так как в российском обществе в сегодняшнем его состоянии по-прежнему имеют огромное влияние взгляды традиционалистов, представляющие отношения полов как иерархическую структуру. Главенство одного из полов считается обязательным, и это не может не стимулировать у женской части общества стремления к развитию маскулинных черт: желания доминировать, быть конкурентной, проявлять повышенную активность. На основе психологических исследований можно сделать вывод, что происходит взаимовлияние изменённых стереотипов и характерологических черт личности. Это видно на примере женщин, занятых в традиционно мужских сферах деятельности, - они обнаруживают маскулинность в мышлении и чертах характера, а это, в свою очередь, постепенно внедряется в социо-культурные стандарты и меняет стереотипное понятие о маскулинности/феминности, стирая между ними чёткие границы и устраняя полярность.
Внутрисемейные отношения, согласно исследованиям, в современном обществе сохраняют деление обязанностей в семье на традиционно мужские и традиционно женские. Объём женских обязанностей по дому, требующих ежедневного участия и выполнения, больше, чем мужских. Наряду с этим, традиционная мужская роль добытчика постепенно переходит к женщине, которая обеспечивает материальное благополучие семьи, а типично женские заботы – уход за младенцем, хозяйственно-бытовые дела, перетекают в ведомство мужчины. Как результат, позитивные с социальных позиций черты мужчин и женщин уже не выглядят взаимоисключающими, а соединяются в самые необычные и разнообразные аккорды. Исследователи отмечают, что при неопределённости поло-ролевых ожиданий велика вероятность возникновения психологического дискомфорта и повышенной тревожности. В качестве иллюстрации можно привести традиционный стереотип восприятия мужчины как кормильца и главы семьи, но экономическая ситуация в реальности не позволяет реализовать ожидаемую роль. Восполняя утраченную роль главы семейства и добытчика, мужчина реализуется в роли заботливого отца – ухаживая за маленькими детьми и активно занимаясь их воспитанием. Роль «кормильца» добровольно уступается жене, что вызывает у вынужденной принять на себя мужские функции женщины негативное отношение к мужу и недовольство им, убеждение, что без мужа, не обеспечивающего семью, вполне можно обойтись.
Резкая смена ориентиров в структуре социальных отношений, которая совершенно не коррелирует с историко-культурными традициями поло-ролевого поведения, обязательно приводит к напряжённости в отношениях между индивидами, вселяет чувство неполноценности и размывает границы в жизни, делая её неопределённой. Сохранение хороших межличностных отношений возможно обеспечить, лишь соблюдая нормы общения и взаимодействия на условиях стабильности. Общество (в том числе и семья) достигает взаимопонимания и устанавливает тесный контакт только в случае упорядоченности взаимодействий его членов на основе договорённостей (норм). Если единая норма и чёткие правила отсутствуют, между людьми неизбежно возникают конфликты и противоречия.
Таким образом, становление психологического пола личности в условиях современного российского общества проходит под влиянием двух неравнозначных групп факторов:
- специфические культурные представления общества о традиционном поло-ролевом поведении и функциях;
- особенности экономического и социального развития общества, которые предоставляют условия для изменений поло-ролевой дифференцированности в структуре социальных взаимоотношений и в общественном сознании.
Общий вывод, который можно сделать, основываясь на вышеизложенном материале, сводится к утверждению, что в нынешнем обществе, то есть на данном этапе развития экономической, социальной и культурной сфер жизни, чётко выявляется несоответствие традиционных представлений о содержании половых ролей мужчин и женщин тем социальным условиям, которые не способствуют их правильному усвоению и реализации. Это несоответствие может стать причиной сдвигов в формировании психологического пола личности, являющейся частью нашего общества, и отразиться на становлении самосознания пола.